|
|
Павел
Дартс. pavel.darts@mail.ru
-
Не стреляйте!.. Ээээ!! Не стреляйте! Мы принесли деньги! Эээй! Как вы
говорили!.. Нас только двое. Деньги – зде-е-есь! Лучи утреннего солнца пробивались
сквозь кроны сосен, окаймлявших поляну, освещая двоих мужчин у небольшой синей малолитражки.
Пожилой мужчина в гражданке надрывался в крике, стоя перед большой поляной,
начинающейся сразу за обочиной дороги. Второй мужчина, помоложе, также в
гражданской одежде, в просторном спортивном костюме, молча стоял рядом, держа
за ремень стоящую у ног большую дорожную сумку. Смотрел в лес. Лес молчал, но не был необитаем.
Четыре пары глаз хищно ощупывали стоящих у машины мужчин. Четверо в лесном
камуфляже, неразличимые в лесной тени, в сумраке подлеска, внимательно
вглядывались в фигуры рядом с сумкой, стараясь предугадать, предвидеть ловушку.
Рядом с каждым из них лежал автомат – стандартный армейский АК-74. Вообще
экипирована четвёрка была как надо, как раз для действий в лесу: камуфляж –
флекгорн, берцы, пятнистые же полевые кепи; натовские разгрузки, набитые
запасными магазинами; гранаты, у двоих на автоматах подствольники; два же
бинокля, через которые прекрасно, в мелочах можно было рассмотреть лица мужчин
у машины: суетливо-тревожную мимику пожилого и какое-то потухшее, как-бы
«ушедшее в себя» лицо молодого. «Боится!»
- решил для себя старший «лесной четвёрки». И правильно делает, ага. И второй –
тоже боится. Ишь как разоряется. Аж вспотел… – в бинокль было видно блестящую
от пота кожу кричащего, повисшую на подбородке мутную каплю. Оно и понятно, -
они тут целиком в нашей власти. Хм. Уроды. Гяуры проклятые… Но здесь они в
нашей власти! Вместе с деньгами… Аслан – так звали старшего четвёрки, эмир наречинского
джамаата - ненавидел и презирал федералов; считал их недолюдьми, не бойцами;
трусами, способными только на «войсковые массовые операции», да на стрельбу
ракетами с вертолётов и артиллерией по площадям… Даже лучшие и самые
подготовленные из них – так называемый «спецназ», - в подмётки не годились его
бойцам, прошедшим суровую школу лесного выживания; настоящим волкам ислама, смелым
и сильным воинам. Но от федералов можно было ждать любой подлости. И потому они
предусмотрели всё. Они не пользовались рациями. С заранее подготовленных
позиций они видели друг друга и могли переговариваться знаками. Место встречи
было назначено в последний момент, по мобильному телефону, звонком даже не из
другого города, а из другой страны. Никакого сопровождения – только двое на
небольшой легковой машине, двое – и сумка с деньгами. Два с половиной миллиона
евро, - выкуп на заложницу. И пусть хитроумные инженеры гяуров наверняка вшили
в швы сумки; да пусть и в пачки с деньгами, спутниковые маячки или какую другую
высокотехнологичную хрень, - это им не поможет… Аслан покосился на большой стальной, защитного цвета
ящик с ручками, стоявший поодаль в кустах – сумку сразу туда… Нет, не саму
сумку – содержимое… Ящик с японской электронной начинкой надёжно экранирует
любое излучение, - и подлые враги не смогут отследить перемещение денег в лесу.
Стоит только взять деньги – и через десять минут четвёрку не смогут найти в
лесу ни вертолёты, ни установленные на них тепловизоры, ни спутниковые
детекторы, ни весь штат ищеек федералов. Всё продумано! Надо только взять
деньги. - Ээээ-э-й!.. Тут деньги! Мы одни!.. – кричавший уже
стал кашлять. Ишь, надрывается… Сорвал голос, собака! Аслан ещё раз осмотрел
местность, обменялся знаками со своими бойцами. Да, всё чисто. Подлые гяуры
просто физически не смогли бы подготовить ловушку: место встречи назначено в
последний момент, через контрольные точки машина прошла одна, авиации в воздухе
нет… Федералов вообще нет в окружности нескольких десятков километров. Да, надо
брать деньги. Аслан в последний раз обменялся взглядами со своими
бойцами и ужом скользнул на поляну. Выпрямился там во весь рост, держа автомат
у бедра стволом вниз. - Эй! Давай сюда сумку! - крикнул гражданским у машины. Каким
«гражданским»… Наверняка поганые менты, «спецназ» переодетый, сволочи. Но под
прицелом трёх стволов с замаскированных позиций, да имея заложницу… - Сначала заложница! – закашлявшись, хрипнул пожилой. - Ааа, сволочь, ты ещё распоряжаться будешь?? –
рявкнул Аслан, - Давай деньги, гад! - Заложница! – упорствует пожилой. Аслан
почти физически почувствовал, как чешутся пальцы на спусковых крючках у его верных
бойцов, - срезать этих русских… Деньги уже здесь, чего с ними церемониться?..
Но… Нужно всё делать по-плану, быть осторожным. Сначала проверить деньги –
настоящие? Вся сумма? Для этого нужно взять сумку. - Давай сумка, скатина! – каркнул
Аслан угрожающе; но пожилой сунул руку в сумку и выкрикнул: - Здесь фальшфайер! Если не отдадите
заложницу – сожгу деньги! Ничего не получите!.. Аслан
прошёл несколько шагов по направлению к машине и оценивающе посмотрел на того.
Шайтан его знает, - может и спалит деньги, да. И среди гяуров попадаются
отчаянные парни. Да ладно. Куда они денутся, отсюда-то. Всё по-плану, план
предусматривал и такой вариант. Главное – получить в свои руки сумку с
деньгами. А заложница и переодетые спецназовцы – ну куда они денутся на лесной
дороге от четырёх автоматов?.. Аслан изначально и не собирался отпускать ни
заложницу, ни привёзших выкуп мужчин. Какой смысл их отпускать?.. Вдвоём; пусть –
ещё и втроём с заложницей, под прицелом авоматов, они ещё станут диктовать
условия? Воистину аллах отнял разум у неверных… Условный жест – и поднявшийся на краю поляны Магомед
потянул за волосы лежавшую у его ног заложницу. Молодая девушка в грязном платье явно с чужого
плеча, с завязанными тряпкой глазами и связанными впереди кистями рук послушно
и робко поднялась. Магомед вышел с ней на поляну. Они ничем не рисковали, - Иса
и Алибек ничем не выдавали своих позиций, своих замаскированных точек для
стрельбы. - Иди! – Мага толкнул её в плечо в направлении к
машине, - Туда иди. Та,
неуверенно переставляя ноги, спотыкаясь, сделала несколько шагов… У машины
ждали. - Ааа, шайта-а-ан… - Магомед, повинуясь жесту
командира, сдёрнул у неё с глаз тряпку; и, придерживая её за плечо, повёл к
машине. Две пары глаз оставшихся в засаде бойцов с сожалением проводили
стройную даже под балахонистым платьем фигурку, - не дал Магомед, чтущий законы
гор, побаловаться с неверной… Молодой парень у машины оставался неподвижен и казался
немного сонным. Пожилой же мужчина настороженно следил за их приближением,
продолжая держать руку в сумке, якобы с фальшфайером. Когда они подошли на несколько шагов и стало возможным
рассмотреть заложницу, выражение жёсткой настороженности сменилось на его лице
некоторым удовлетворением: он узнал девушку. Без подлога, - это действительно была
она, Танечка Синицына, дочь крупного чиновника из Газпрома, похищенная две
недели назад прямо из зала столичной дискотеки. Выкуп – два с половиной миллиона евро, - был по
нынешним временам и положению папы-Синицына отнюдь не чрезмерным. Но майор ФСБ
Геннадий Семёнович Поповкин, - это был он, - чётко знал, что обмена не будет. Горячо
любимая дочка-Синицына будет расстреляна при передаче выкупа. Вместе с
привёзшими выкуп оперативниками. Откуда знал?.. Знал по своим каналам, но знал
совершенно точно. И именно потому здесь, на процедуре обмена, перед стволами
скрывавшихся в окаймлявших опушку кустах боевиков, был именно он, - командир
спецотряда ФСБ, бывалый оперативник, профессионал, солдат. И, как подобает солдату, он был с оружием. И его оружием здесь был не табельный Стечкин в
оперативной кобуре под левым плечом. Его
оружием в этой, безвыходной казалось бы для заложницы и «обменщиков» ситуации
был вот этот вот молодой, совсем не военный парень, с подчёркнуто отсутствующим
видом стоящий рядом… *** Тир. -
Плавнее! Плавнее, чёрт побери! Нелегко
натаскать обращаться с оружием парня, который «держал в руках оружие» только
играя в Контр-Страйк, да ещё за пару дней. Тренировка в подвальном тире была в
разгаре. -
Серёжа, ты же понимаешь… Тебе главное не «быстро выхватить», тебе важно плавно
это сделать – ты всё успеешь, всё! Только не торопись, родной, только не
торопись… А то вспорешь себе мушкой пузо! Когда ты торопишься я сам тебя боюсь.
Вот. Хорошо. Главное – плотно, надёжно возьмись за рукоятку – перехватывать
потом будет В ТВОЁМ СОСТОЯНИИ некогда. Левой рукой – обхвати рукоятку снизу,
вот так. Теперь целься. И пла-а-а-а-авно, плавно дави на спуск… Щёлк. -
Хорошо. Теперь пла-а-авно переноси прицел на следующую цель… И пла-а-авно… Щёлк. -
Хорошо. Лучше – два раза, для надёжности. Щёлк. -
Теперь скрестным шагом переступи в сторону – откроется другая мишень… Щёлк
- щёлк. -
Не спеши. Теперь… -
Генна-а-адий Семёныч! Ну сколько можно!! Ну надоело уже! Давайте патроны уже. Вы
же видили на что я спосо… -
Ша, родной, не торопись. Я знаю, видел. Я уверен, что ты их и просто мухобойкой
всех перебъёшь сколько бы их ни было. Только в тире одно, а в реале, поверь,
совсем другое. Выронишь пистолет – и ПРИ ВСЕХ ТВОИХ СПОСОБНОСТЯХ… Там автоматы
будут, Серёжа! И потому ме-е-едленно… Рукоятку – пло-о-отно-о… *** Распечатка
интервью Александра Стожина, друга Сергея Ямпольского, взятого Михаилом
Невядомским, корреспондентом газеты «Коммерсант-Эксперт» … января с.г. По
совместительству агентом Ми-6, позывной «Еврей». Получено через оперативные
каналы. Примечание
от интервъюера: Субъект
использует ненормативную лексику, находится в стадии алкогольного опъянения
средней тяжести, что, собственно, только и дало возможность взять у него
интервью. От визирования текста на следующий день интервъюированный наотрез
отказался; заявил что наболтал ерунды спъяну, всё выдумал кроме истории со
школьным журналом, за что готов понести заслуженное, но не чрезмерное за
давностью лет наказание; в процессе дальнейшей беседы пытался отобрать диктофон и «набить жидовскую
морду». Был успокоен тысячью рублей «на поправку здоровья». Примечание
ответственного сотрудника: Текст в печать не был пропущен как отдающий дещёвой
сенсацией и недостойный серьёзного издания, хотя гонорар М.Невядомскому был выплачен
сполна. Текст
интервью: Привет!
Мы
с Серёгой корефаны, можно сказать с деццкого сада, он мой лепший кореш. Это не
мои додумки, это в натуре, - Серёга всегда сам мне так и говорил. И только со
мной делился, ну эта, так сказать «самым сокровенным». Начиная от того на кого встаёт писюн из
девочек в детском саду или что это именно он спёр классный журнал в третьем
классе и, порвав, утопил в школьном туалете (я помогал топить, собственно), и
кончая тем, сколько раз за ночь он, хм, кончил с очередной подругой на первом
курсе института. Ну и вааще. Кароч, самые сокровенные тайны, как гритца. Кароч,
если он кому что и рассказывал о себе, -
то уж мне наиболее полно. И если я чего не знаю, - то уж точно никто больше не
знает, исключая его куратора. Ну, тому по долгу службы положено. Но об этом
после. Я это к чему. Я это к
тому, что вот в последнее время начали всякую муть гнать про Серёгу, и в
прессе, и по телевизору, - хотя толком никто ничего не знает. Ну а у
журнашлюхов как заведено: что незнаю то додумаю. Досочиняю, проще говоря. Вот и
гонят всякую пургу про «феномен Сергея Ямпольского», - и что его инопланетяне
похитили, и что эксперименты над ним ставили, и что он получил от них в
благодарность за сотрудничество свои экстра-способности: проходить сквозь
стену, пропускать сквозь себя пули без вреда для здоровья, левитировать, ни и
прочая муть в стиле Ртутнага Терминатара... Загоны это кон-крет-ны-я! Уж я –то
знаю. Никаких инопланетян ни я, ни он и рядом не видели, если только не считать
тех рогатеньких, которые не к ночи помянуты, являлись когда мы совсем уж в
общаге политеха, празднуя сдачу сессии, перебирали с водкой и портвейном. Хотя про «способности» -
это было. Есть, то есть. Но не та муть, что про него гонят, а… Я этой
вертихвостке, что вчерась от «Спид-Инфо» приходила и всё расспрашивала «о
сексуальных перверсиях С. Ямпольского» и не было ли у нас с ним гомофобных
контактов… Тьфу!.. Я ей сразу сказал, что… Впрочем, неважно. Она всё равно не
захотела. И зря… Что? А, да… Так вот. Серый, мой
друг, был вполне себе нормальным пацаном. Но с прибабахами. Ну, реакция у него
всегда была отменная, это ещё тренер по боксу отмечал; но вполне в пределах
нормы, вполне. А прибабахи у него были в том, что он очень тщательный был. Если
его какой момент интересовал, то он разбирал его досконально, можно было – из
библиотек не вылазил, пока не выяснял про интересующее его всё до последней
запятой. Вот и с этой… его
способностью так получилось. Началось всё с пустяка, - начал он читать
Костанеду. Тааакая муть, - я тоже пробовал, мне не понравилось. Но он сказал,
что его заинтересовали упоминаемые тем практики расширения сознания. А я
сказал, что «расширение» - это явно у того от слова «ширунуться»; посмеялись
ещё тогда. А он стал рыть литературу на эту тему; сказал что «медикаментозно» -
это всё фигня. Что он где-то вычиатал про талтеков, - что, не слыхали? Были
такие не то у инков, ни то у ацтеков. Или у майя, я не помню, а он толком не
вдавался в историю, его практика интересовала. Ну, рассказывал временами, ага.
Что у тех были свои медитационные практики, что они были лучшие из всех воины.
Только они во главу угла, типа, ставили не физические тренировки, как
спартанцы, а погружение-сосредоточение. Как он говорил «быть «здесь и сейчас» -
во всём что ты делаешь. На 100%. Он говорил, это не так просто, толтеки эти
считали, что всё человечество живёт как во сне, и лишь они, типа, бодрствуют. А
когда ты один бодрствующий среди толпы спящих, - ты много чего успеваешь.
Только надо знать как. Но те знания, говорил Серёга, не то что утрачены – они
рассеяны. Там кусочек, там крупица… И он рылся в библиотеках, рылся в
интернете, с кем-то списывался… Я над ним смеялся – ты, говорю, что, как та
курочка: по зёрнышку, а весь двор в г-не?.. Он только отшучивался. Ну… Фокусы
показывал всякие. Какие фокусы? Ну, типа
«на реакцию»… Новый
Год. Мы,
уже порядком отметившие, кучкуемся на кухне, пока в большой комнате девчёнки
приводят себя в порядок. Курим. Тут Женёк стал что-то показывать, какие-то
фокусы с монетками, а те всё падали у него из рук, спьяну-то, и мы над ним
смеялись. Тогда Серёга взялся ему помогать, вернее – сам показал фокус. - Ну-ка, грит, руки вверх
ладонями вперёд вытяните… И каждому на ладонь по монетке положил. Сколько? А четверо нас там было. Вот, грит. Смотрите
на монетку, и сожмите ладонь, если я попытаюсь у вас монетку забрать. Ну мы и
смотрим-держим. Хлоп-хлоп-хлоп-хлоп!
– все три монетки как-то непонятным образом оказались у Серёги в руке. Вроде
как даже и не касался, просто как провёл рукой над нашими ладонями, - очень
быстро – а монетки исчезли; и вот – они уже у него в руке! Серёга довольно ржёт
глядя на наши удивлённые рожи. -
Ни фига ж себе! А ещё? Я сейчас постараюсь… -
Да сколько угодно! Чёрт
знает как это у него получалось, из четверых никто среагировать не успевал… Но
мы это и вправду на какой-то фокус списали, и на то, что выпившие мы были всё
же. А
потом вот… Ну, случилось то происшествие. С троими хулиганами. Когда мне
переносицу набок свернули, а Серёга… Короче, попали мы тогда в ментовку… *** Тир. -
Теперь хорошо. Теперь так, Серёжа. Усложним. Отвернись. Пистолет – в кабуру. Я
свечки переставлю, - это как бы вспышки выстрелов будут… -
Было уже… -
Знаю что было. Только я теперь в тебя из маркера стрелять буду. А ты, родной,
будешь «щёлк-щёлк» в свечки делать, - неторопясь по-возможности. И от шариков
уворачиваться – тоже, по-возможности, плавно и неторопясь, как я показывал. -
Маркер? -
Пейнтбольный. Старайся – старайся. А потом вон – страйкбольный автомат я
возьму. Потом – два. С двух рук в тебя, Серёжа, палить стану. А ты –
уворачиваться. И одновременно – «щёлк-щёлк». Понял?? Очередями стрелять стану! -
Понял… *** За
две недели «до». Сергей Ямпольский. Осенний
вечер. Сумрак, ещё не включены уличные фонари. Редкие прохожие. -
Э, падлы, стоять! Трое . Что ж мы в таком хреновом районе-то живём?.. -
Стоять, что, не слышали?? – подходят - Чо тут ходите?! Угу. Ролевые игры, так их растак. Что не ответь – всё
одно попал. Ответь «А что, нельзя?» - ага, уже попал в роль терпилы. Ответь
что-то по-борзому, - будет «А чо хамишь??» - и сходу в лицо. Их трое
мордоворотов – нас двое ботанов. По виду – явно ботанов, да. Скажи что-то не
относящееся к делу… Всё одно огребёшь, - они ж для этого и прикопались. Мы
с Саньком только вышли из… ага, как ни смешно – из библиотеки, делали там
курсовик по термеху; направлялись к остановке, - и вот пжалте… Трое наглых маргиналов, явно
поддатых, судя по началу с «падлы», без всяких переходцев, - явно не
настроенные просто сшибить денег на продолжение банкета, а именно на поглумиться.
Да, попали… - Чо здесь ходите, я
спросил??. Уй,
бляяя… Я обменялся безнадёжным взглядом с Саньком. Реально попали, ага. И
бежать-то поздно, вот они, уже рядом, и обступают «фланговым охватом», уличные
стратеги херовы. -
Да мы… - начал было блеять Санька, - и тут же, ойкнув, схватился за лицо, - тот
муд.к, что был озабочен куда это мы так поздно из библиотеки, навесил ему
полновесную плюху. Да, попа -…а…-али мы, - снова мелькнула у меня идиотская
мысль, как будто сознание того, что мы «попали» могло хоть чем-то нам помочь, -
мысль мелькнула дискретно, кусками, - в промежутке я как-то рефлекторно
уклонился нырком от плюхи, адресованной уже мне. Даже ловко как-то получилось…
Эту мысль я ещё успел уловить полностью, - и тут же получил режущий удар в лицо
от второго субъекта. Блин, как больно-то!.. В губу попал, заплывёт теперь губа…
И тут же тенью, вторым планом в голове прошла та… та информация, что я читал,
читал… потом думал, думал… додумывал и сопоставлял из прочитанного про
талтеков, про их практики… Чего у меня не получалось?.. Вернее, получалось
только по мелочам, монетки там подброшенные ловить, … А… Опп!.. Опять как-то
ловко у меня получилось, опять субъект не попал. И этот тоже. А решение-то там,
оказывается, на поверхности, стоит только… Ишь, как медленно замахивается! А
Саньку-то как этот лупит… Тоже медленно, как при замедленном воспроизведении,
что ж он не уклоняется?.. Легко ведь. Опять чуть сдвинувшись в сторону, совсем
незначительно, пропустил мимо корпуса нацеленный мне в живот размашистый пинок
здоровенным – сорок пятого размера, не иначе! успел я отметить про себя, -
ботинком. Более того, нападавший, здоровенный верзила, промахнувшись, потерял
равновесие, и встал на мгновение нелепо раскорячившись, - в это мгновение мне и
оставалось-то только чуть толкнуть его коленом в область таза… И вот он, опять
же глупо-нелепо размахивая руками, рушится в сторону. Причём как медленно-то
падает, а?.. Это даже не замедленная киносъёмка, это какой-то стоп-кадр!.. Ишь,
накренился, а глаза-то… Недоумевающие, рожа что называется «олень в свете фар»,
хы!.. Кренится, кренится… Как-то в нарушение законов физики он медленно падает,
а!.. Пизанская башня, чёрт побери! Вижу как субъект возле Санька раз за разом навешивает ему
полноценные плюхи – хотя и вопиюще медленно, - а Санёк только так же медленно
закрывает лицо ладонями, и сквозь ладони струится чёрная в свете уличных
фонарей кровь, и капает, ка-а-а-апает сквозь пальцы на асфальт, и медленно так
летят капли… прямо висят в воздухе. Рванулся к нему, вечерний прохладный воздух
вдруг стал плотным как вода и душным как горящая бумага, - обоими руками
толкнул гада, - и он опять-таки вдруг медленно, как тот, первый, нелепо
накренившись, стал валиться в сторону… А третий дурак тоже нелепо
поворачивается только в мою сторону, и лицо такое глупое… потерял меня, вот
ведь! Сматываться надо, бежать, вот что, пока эти двое не встали, ой, блин,
какой «не встали», они толком ещё и не упали, вот ведь! Первый, пытавшийся ударить меня ногой, уже почти упал;
нелепо раскорячившись, и не меняя недоумённого выражения на своей оленьей
морде, он как-то медленно и неохотно рушится на асфальт, прикладывается всем
телом, и одна нога нелепо же задрана в воздух. Второй только начал «рушиться»,
смотри-ка!.. – видно как от моего толчка он вообще оторвался от земли, ишь как!
– накренился градусов на сорок пять уже, и продолжает валиться, меняя выражение
на морде с агрессивного на испуганно-недоумённое, - а ноги-то асфальта уже не
касаются, ну ты смотри! – завис в воздухе, фокусник!.. Ага, а третий нащупал меня вытаращенными глазами, сейчас
ко мне кинется. А воздух-то какой плотный, а!.. Никогда не замечал. Это как в
бассейне, по шею в воде драться, ага. О, что это, так я… дерусь, что ли?.. Не,
какой там, сматываться надо! Пока эти двое приложились об асфальт, удачно так
разлетевшись от моих толчков. А Санька всё так же стоит, согнувшись, и зажимает
ладонями лицо, и чёрная кровь медленно так всё капает на асфальт сквозь пальцы,
и капли висят в воздухе. Бежать надо! Продравшись сквозь плотный воздух я
хватаю Саньку за рукав и увлекаю за собой, в сторону, - бежать, бежать! Пока
третий в нескольких шагах, а эти двое не встали. Но всё что у меня получается, - это оторвать руку Саньки
от его лица, так, что становится видна перемазанная в крови физиономия, и его
какая-то застывшая, без мимики, как у этих, нападавших, физиономия. -
Ну же! Бежим!! – ору я ему, снова с силой рванув его за рукав, за собой. Но
выражение его лица не меняется, и он вдруг, - вот ведь чёрт, неужели я так
сильно рванул?.. – начинает крениться в сторону, и, не меняя опять же
обиженно-испуганного выражения на испачканном лице, начинает валиться в
сторону… Потерял равновесие! Вот же чёрт! Чего
они все… зачем все такие медленные, чёрт-то их подери?? И Санька, дурак, вместо
того чтобы сматываться, вдруг падает… Стараюсь его придержать, чтобы не
приложился об асфальт; чтож он такой тяжёлый-то?.. И смотрит так по дурацки
сквозь меня. Придержал, помог ему не грохнуться, а довольно аккуратно
приземлиться на асфальт. Оглянулся, - эти двое уже встают, рыла прекошены
злобой, но с некоторой примесью недоумения. А третий-то?.. Что-то
начинает сжимать меня за воротник, я резко крутанулся в сторону, отскочил – а,
вот он!.. Пытался схватить меня за ворот, сейчас так и стоит пока – с вытянутой
рукой и скрюченными пальцами, смотрит на то место, где я только что был… Морда
медленно начинает поворачиваться ко мне… И тут я боковым зрением замечаю, что у
верзилы, что встаёт с асфальта, ну, того, что я толкнул в самом начале,
образовался в руке нож… и вот тут мне стало понастоящему страшно. Санёк
с измазанным кровью лицом валяется на асфальте, и что-то не видно, чтобы он был
в состоянии сейчас резво вскочить и убежать. А эти трое… все нацелились на
меня, пока я хлопал глазами и соображал. Все трое, и на тупых харях ярость, и у
одного в руке нож… Тут меня с катушек и сорвало. От страха, ага, от страха. Подскачил
к тому, что с ножом, и, видя, как он медленно-медленно заносит руку для удара,
- вцепился в неё, в кисть с ножом, обоими руками, - и рванул её, выворачивая,
всторону-вверх… резко, что было сил, от страха, и поднырнул ещё. Рука
неожиданно легко подалась, только что-то протяжно хрустнуло в ней, как хрустит
отломанный сучёк на сухой деревяхе. А у того дебила даже не изменилось
выражение лица, так и стоит, яростно-злобно глядя мимо меня, с нелепо
вывернутой в сторону рукой с ножом.
Тогда я ударил его в голову кулаком… впечатление – как в картонную
коробку, что-то там тоже хрустнуло, в запале я так и не понял, то ли у меня в
руке, то ли у него в голове; но он не упал, и это меня ещё больше тогда
испугало. Я ведь сильно ударил, я чувствовал, как у меня под кулаком вмялась
его рожа, - но у него даже выражение лица, то есть его злобной хари, не
изменилось… И тогда я ударил опять. Снова и снова я из всех сил бил ему
кулаками в лицо, отчаянно-радостно сознавая что он не закрывается, и нож
по-прежнему в стороне, в вывернутой в сторону руке, и до меня не достанет, что
я успеваю ударить ещё; и с каждым ударом я как бы страхуюсь от продолжения его…
агрессии, да, и я бил и бил …а теперь и голова его с измятым моими ударами
лицом тоже странно-нелепо отклонилась в сторону; но мне уже не до него. Я
подскакиваю ко второму, и уже не обращая внимания на то, куда он там смотрит,
что делает, чувствуя только что я успеваю, успеваю… что было сил бью ему в
живот ногой, и под ударом в животе у него что-то прогибается и протяжно ёкает.
И тут же к третьему. На, на, нннАА!!! Я бью его совсем неправильно, не так, как
учили на боксе, но сильно, сильно… и он начинает крениться в сторону… А даже
ещё и первый-то не упал!.. Тут меня и «отпустило»… Теперь
они лежали все трое, в нелепых позах, и не двигались. Все, все сплошь
устряпанные кровью, и всё вокруг было в крови, и я весь был в крови, и стоящий
на коленях, прижимая руки к лицу Санёк был весь в крови; и я стал вытирать руки
носовым платком, и удивился откуда так много крови; и всё никак не мог
отдышаться, а сердце билось где-то в горле; и сквозь мутную пелену до меня
доносились как сквозь вату крики «Да звоните скорее, звоните!..» и «Да
позвонили уже!...», «А вы ещё позвоните, это же ужас что делается!..», - и
отдалённый вой полицейской сирены. *** Тир. Принёсший
очередную порцию патронов прапорщик прислушался. За запертыми изнутри дверями
тира, куда входить ему было строго-настрого запрещено, гремели очереди. Одурели
они там, что ли? Вот зачем палить из автоматов в тире на пистолетную
дистанцию?? Впрочем, это явно не автомат. Пистолет с возможностью
автоматического огня. Стечкин, или Кипарис. Или Кедр. Зря только патроны жгут…
Разочарованно покачав головой, прапорщик оставил стопочку картонных пачек с
патронами на столике и вышел. Но
в тире стреляли не очередями. В тире стреляли одиночными – но очень быстро. Очень
быстро. Так быстро, как не мог выдать ни один автомат. Тах-тах-тахтахтахтах…
Тах-тах-тахтах. Тах-тах. Тахтахтахтах. - Молодца, Серёжа. Молодца. Не попал я в тебя, да… Не
попал ведь? Собственно, я тебя толком и не видел… А ты… Ага. Три… Пять свечек.
Все поражены. Это есть гут. -
Товарищ майор… Это не предел, я чувствую. Далеко не предел. -
Верю-верю! -
Только устаю сильно. И не от самого СОСТОЯНИЯ. А от вот этих вот «вошёл-вышел».
На это больше всего сил уходит. А шарики страйкбольные я вполне себе вижу в
полёте, да… -
Хорошо. Я так и думал. Только автоматные пули летят быстрее страйкбольных
шариков, ты же понимаешь? -
Не предел, Геннадий Семёныч. Я ж говорю – не предел. Шарики эти – я их вон, в
чашку на лету собрать могу, спорим?.. -
Не стоит –верю. -
А когда «на дело»? И что за дело? -
Скоро, Серёжа. Скоро. И – брось ты эту блатную фразеологию. Не «дело» - а
боевая операция. До тебя же довели? Ты считаешься временно мобилизованным. *** - Ты
за что их так отделал, а, студент? И чем? Ломом, что ли, их колотил?? В обезьяннике противно
воняло хлоркой и блевотиной. Блевотиной больше чем хлоркой, - в углу дрых
неопрятный бомж. Дежурный капитан, облокотившись о решётку, лениво беседовал с
задержанными. Двое студентов, один из которых всё ещё шмыгал разбитым носом,
пытаясь остановить кровь испачканным донельзя носовым платком, хотя медики уже
и так насовали ему полные ноздри ваты,
так что она комично торчала у него из раздутых ноздрей клочками. А он всё
шмыгал и шмыгал, то прижимая к носу платок, то запрокидывая голову. Второй
сидел, сжав испачканные засохшей кровью руки коленями, и опустив голову,
молчал. К нему и обращался дежурный. - И
неймётся вам, хулиганьё. Шли бы в соседний район свои разборки устраивать, нет,
здесь надо, и именно в моё дежурство! Вот теперь поедешь на зону… - Я
не виноват, они сами пристали… - глухо в пол произнёс студент. -
Ага, а вы типа шли мимо из консерватории? - Из
библиотеки мы шли… - А,
ну да, из библиотеки!.. Как же я сразу не догадался – студенты ведь! Ну, из
института вас теперь попрут… - Мы
никого не хотели трогать… -
Все так говорят! А нунчаки с собой носить, - это зачем? Тоже в библиотеку?! -
Какие… нунчаки?? -
Ну, какие… А чем ты их так отделал? -
Руками… - Ой, не ври, не ври мне, студент! Я тут что,
первый месяц работаю, не насмотрелся? Или нунчаками, или монтировкой, руками
такое не сделаешь. Или кастетом, и то… Куда кастет выкинул, признавайся! - Не
было у меня никакого кастета… -
Все так говорят!.. Стукнула дверь, вошли,
оживлённо переговариваясь, несколько человек в форме и в штатском. Капитан тут
же вернулся в свой «аквариум». Туда же зашёл толстый, страдающий одышкой майор.
-
Чо, Володь, как студенты? - Не
признаются чем, тыщ майор. Говорит – один, и чисто руками. Брюс Ли хренов. -
Врёёёт! Он там из одного вообще дикое мясо сделал, руку чуть не оторвал; и
эксперт говорит «множественные осколочные повреждения обеих челюстей», -
остаток жизни через трубочку питаться будет… если выживет, в чём нет
уверенности. Сначала так орал, что все окрестные дома сбежались, потом
заткнулся, - типа в беспамятстве. По мне так там бы и оставался. -
Вот блин, в нашем районе… -
Да. Но зато… Зато… Дело ясное, отмудохал их студент монтировкой или ещё чем,
правда как с рукой так получилось – непонятно… Но Димон, ну, участковый –
проставиться этим студентам должен, - это ж постоянный его головняк был! Эта
троица. Один три месяца как с отсидки за тяжкие телесные, оба других тоже
бывшие сидельцы, один и сейчас на условке. На них куча эпизодов по уличным
разбоям, но доказательной базы ёк, - свидетели и потерпевшие боятся. Да и там –
нож явно его, вот экстерт пальцы откатает. Так что… На районе теперь легче
дышать будет. - А,
вон оно что. -
Да. Майор повернулся к
«обезъяннику» и уже в полный голос громко спросил: -
Так что, студенты? За что вы их так?.. Оба только подняли
головы, но, опережая их ответ, он продолжил: - А
может и не вы? Вот свидетели ничего толком сказать не могут. Студенты переглянулись и
промолчали. -
Говорят, начали они вас дубасить, а потом что-то случилось… и никто толком не
может сказать что, только блеют что-то нечленораздельное. Не могут объяснить
что случилось! Студенты продолжали
молчать. -
Может они друг с другом подрались, аааа?.. Ну, что молчите?? После длинной фразы один
из задержанный выдавил: -
Может… Может между собой, да… Я тоже толком ничего не видел… и он тоже… *** Тир. -
Теперь, Серёжа, максимально усложним… -
Хы… Видал я уже ваши «усложнения». -
Кроме шуток. Смотри. Кроме поражения свечек, которые будут символизировать
стрелков… Кроме уклонения от страйкбольных шариков очередями… Вот интересно,
кстати!.. Я ведь тебя практически не вижу, - ты расплываешься в воздухе, я
строчу наугад; в то место где ты мог бы быть! Так вот – кроме этого будешь ещё
и «спасать» вот этот вот спальный мешок, набитый для тяжести… неважно чем. Да.
Это сейчас твой заложник. Нам ведь, Серёжа, важно не просто бандитов перебить и
самим уцелеть, нам нужно заложника спасти. Кстати – молодую девушку; открою
тебе секрет. Понял? Итак, задачи по степени приоритетности: спасти заложницу от
пуль, не попасть под пули самому, уничтожить бандитов. Вот в такой вот
последовательности, Серёжа. И тут я тебе, Серёжа, слабый помощник. Максимум что
смогу – постараться отвлечь засаду огнём, заставить раскрыться. -
Вы бы, тыщь майор, вообще не светились там, я сам… -
Ты, Серёжа, не выпендривайся. Пули из калашникова – это тебе не пластмассовые
шарики! -
Да знаю я… -
Нет, не знаешь… -
Ну давайте проверим! Я же предлагал уже! Я встану вон, к мишеням – а вы мочите
в меня из двух Кипарисов очередями – вот и проверим! -
Проверим-проверим (ворчливо). Как-то не готов я в тебя боевыми стрелять! Хотя… -
Да не беспокойтесь вы так, Геннадий Семёныч! Вы просто не представляете,
насколько это легко! Я же говорил – В СОСТОЯНИИ я вижу пули в полёте. Они
прикольные такие! Как на мгновенном фото, только в динамике: медленно
вращаются, и перед носиком уплотнение из сжатого воздуха! Да я не то что
уклоняться успеваю, я их рассмотреть успеваю! -
Серёжа, есть такое понятие как «плотность огня». Если в тебя будут одновременно
лупить из нескольких стволов очередями – ты можешь просто не успеть… Не успеть
проскользнуть, - а ведь тебе ещё заложницу от пуль «уклонять»… Вот давай и… -
А она симпатичная? *** Собственно, наверное так
история и не получила бы дальнейшего продолжения, и только Бог, или Аллах
ведает, чтобы тогда случилось с Танечкой Синицыной, дочкой крупного
Газпромовского чина, красоткой и звездой ночных дискотек столицы, да и не
только, конечно же, с ней, - если бы не проходившие через неделю после
описанных событий именины у дочки-школьницы Майора. После картошки с
отбивными, когда неоднократно уже выпили и «за пяточки», и за
именинницу-красотулю, мамину дочку, и за саму маму; ну и, как водится, за папу,
и за «чтоб хорошо училась», и за … собственно, это было уже не важно, «за
ирригацию Узбекистана», как это было у Ильфа и Петрова в «12-ти стульях»,
во-всяком случае, ещё не пили. Разгорячённая спиртным и
сытным ужином компания мужчин вышла покурить на лоджию, в то время как
именинница, облегчённо вздохнув, упорхнула с подружками на дискотеку, а дамы
скучковались на кухне, обсуждая тоже что-то для них очень важное. На лоджии же,
как это водится, разговор, вяло пройдясь по политике и футболу, свернул на
профессиональные темы. Неудивительно, так как все присутствующие так или иначе
имели отношение к правоохранитльным органам, заговорили о преступности, о
методах борьбы с ней, причём высказывались настолько неполиткорректно, что
«сажать уродов на кол, причём по нескольку на один, для экономии!» было одним
из самых мягких пожеланий преступникам; и о различных случаях из практики. Майор напирал на то, что
«пока самим сознательным гражданам не дадут право вершить суд и расправу на
месте над подонками, мы сами никогда ничего не добъёмся!» Ему
оппонировали, с доводами начиная от «а мы тогда чем заниматься будем, чисто
трупы оттаскивать?» и до «граждане наши как были лохами и терпилами, так всегда
ими и останутся; овец должны пасти собаки, то есть мы с вами, овцам же волков
загрызть не дано, хоть ты их трижды вооружи, - овцы овцами останутся…» Раззадоренный
возражениями, а ещё больше акоголем, майор двинул очередной «довод»: - Да
что вы говорите? Овцы, овцы… Среди овец такие особи попадаются, - вырежут в
одиночку стадо волков, и не поморщатся! Хотя по виду, - ну овечки-же!.. – и,
подзадориваемый собеседниками, рассказал про недельной давности происшествие. - Вот. – заключил он, -
Обычный студент. Троих. Двое на тяжёлую инвалидность, один до сих пор в реанимации,
аппарат «искусственные лёгкие» гад занимает, всё никак не сдохнет. А ведь
толком ничем не занимался, - если не считать несколько месяцев вполне
любительского бокса! Я специально узнавал, - очень уж хотелось узнать, где
ТАКОМУ учат. Нет. Нигде толком не учился мордобою. А в экстримальной ситуации… - Да
не, Степаныч, нереально… Один парнишка – троих уголовников, и до такого
состояния?? И прям несколько человек видели – но толком никто не может
объяснить «как?» Нереально, что-то ты тут пи… - Да
чё тут «пи», вы что, сводки не читаете?? Было это в сводках! -
Ну, мало ли… -
Пётр Степаныч, дорогой, а не познакомишь ли ты меня с этим уникумом? – вмешался
в беседу молчавший до сих пор по причине малого потребления алкоголя седой
крепкий мужчина лет сорока пяти, работавший, как все присутствующие знали, в
силовом блоке «Конторы Глубокого бурения», как по старой привычке называли
«контору» с традиционной трёхбуквенной аббревиатурой, - Где они сейчас, у вас
сидят? Что-то и я упустил такой эпизод в сводках. - Да
нет, дорогой, не за что им сидеть. Всё в духе новых веяний, - презумция
невиновности, ужесточение отношения к противоправным элементам… Под подпиской
оба! И имеют все шансы съехать со статьи «за недоказанностью», чему я,
собственно, и рад, и способствую… -
Так… -
Вот и я подумал, - надо бы таких вот орлов брать в спецподразделения, нечего им
над учебниками чахнуть! Конечно познакомлю, дорогой, о чём речь! Завтра же его
повесткой… -
Ну, зачем же повесткой… Надо пообщаться неформально… Так, совершенно, по
сути, случайно, из-за пьяной беседы, круто изменилась судьба С. Ямпольского, да
и, по чести говоря, не его одного… Впрочем, было ли это случайностью? Говорят,
что настоящий оперативник работает, просеивает информацию даже будучи мертвецки
пьяным. Геннадий Семёнович был хорошим, можно сказать прирождённым
оперативником… *** Тир. -
Ну вот… (разочарованно) -
А что?? Не попали же! Ну, почти… -
Не попал… Ты на мешок посмотри, на «заложницу» нашу. Ты ж мешок-то порвал
вдрызг! Вообще, ничего себе, да – порвать в лоскуты синтетический мещок, причём
в секунды… -
Геннадий Семёныч, ну а как?? Я ж «её» из стороны в сторону таскал – уклоняя от
пулек… Я ж не виноват, что он такой непрочный! -
Непрочный-непрочный! Так человек ещё менее прочный. Вот и представь – что от
бандитских пуль ты её уволок – но при этом руку ей напрочь оторвал! -
И что же делать?? -
Будем думать… Значит, нельзя «её» таскать из стороны в сторону – порвёшь… Надо
другую тактику придумать. *** Лесная
поляна. Магомед
почти подтащил заложницу поближе к русским, толкнул к ним, - нате, убедитесь!
Аслан жадно смотрел на сумку с деньгами, - пусть только глупый русский отдаст
её!.. Ну!!. И
пожилой отдал сумку. Ещё раз внимательно взглянул в лицо заложнице,сказал
вполголоса «Держись, девочка!..», - и протянул сумку Аслану. А
второй, молодой русский, вблизи видно – вообще по сути пацан почти, так и стоял
столбом, дурак дураком, только молча и как бы безучастно смотрел на
происходящее. Водитель, что ли, только? Или обоср…ся от страха? Магомед,
стоя рядом, поднял автомат, страхуя. Оба они стояли так, чтобы не закрывать
собой русских для бойцов в засаде. Собственно, они и не понадобятся. Сейчас
только проверим деньги, и… и всё переиграем по-новой. Что-то этот наглый
русский не нравится, ещё оговариваться вздумал! Ну ничего, сейчас мы с ним
потолкуем!.. Аслан,
довольно улыбнувшись, взял сумку. Тяжёлая! Расстегнул, заглянул внутрь, увидев
радужно-цветные пачки евро разного достоинства. Магомед тоже на мгновении
скосил глаза на содержимое сумки. Тут-то всё и случилось… Как
это выглядело со стороны – видела, и то урывками, только заложница, Танечка
Синицына. Видели, конечно же, и бойцы Аслана в засаде, но недолго, очень
недолго… Бой закончился, толком и не начавшись, на всё про всё ушло 4-5 секунд
от силы. Сонно-ленивый
парень вдруг дёрнулся в сторону и… исчез. Растворился в воздухе, как
показалось… *** -
Что говорят медики? -
Ускорение альфа-ритма головного мозга. Ускорение передачи нервных импульсов.
Некий прорыв в физиологии функционирования организма, который мы объяснить и
описать пока не можем. Не на нашем уровне. Ускорение физиологических реакций
организма в восемь раз – по-максимуму. Мышечная реакция – в шесть раз.
Расщепление глюкозы в мышцах – в пять раз. Скорость перемещения – в сорок
восемь раз! Собственно, это невероятно! Мы не можем это объяснить, можем только
диагностировать… *** Лесная
поляна. Голова Магомеда сильно и странно
дёрнулась в сторону, хотя он не изменил позы. Тут же что-то с ужасающей силой
ударило наклонившегося над сумкой Магомеда, отшвыривая его в сторону, под ноги
пожилому мужику. И тут же что-то с силой, но достаточно мягко рвануло в сторону
заложницу; и она вдруг оказалась прижатой к молодому парню. Он стоял теперь на
несколько метров поодаль от сумки, одной рукой прижимая девушку к себе поверх
её рук, и в другой руке у него вдруг оказался большой чёрный пистолет. Больше
он не казался ни сонным, ни вялым. Аслан ещё даже не упал, отлетев от
мощного толчка-удара, а Магомед только-только начал, падая, клониться в
сторону, когда в кустах в двух местах вспыхнули пульсирующие огоньки автоматных
очередей, и свинцовые струи потянулись к стоящему совершенно открыто парню, прижавшему
к себе заложницу. Но он вдруг оказался чуть в стороне, не отпуская девушку, и
пистолет в его вытянутой руке вдруг как взорвался, выпуская быстро-быстро пули
в одну из вспышек в кустах. Шесть пуль, из них четыре попали Исе в лицо и грудь.
Алибек, выпустив длинную очередь в парня, тут же
заметил, что прострочил пустое место, и попытался нащупать его вновь, хлестнув
очередью в сторону, - но парень с заложницей вдруг оказался чуть в другой
стороне, пригнувшись; и пистолет его опять разразился несколькими выстрелами,
выпустив пули, ужалившие Алибека в лоб… Тяжёлая рукоятка пистолета обрушилась на голову
Аслана, не успевшего понять как так случилось, что настолько продуманный,
беспроигрышный план накрылся ишачьим хвостом, выбивая из него сознание. Пожилой
оперативник споро перевернул его на живот и стал сковывать за спиной ему руки
наручниками; пытаясь при этом ещё и, по вбитой годами тренировок и боевой
работы, привычке контролировать и лежащего на боку с неестественно свёрнутой
головой недвижимого второго боевика, и кусты, откуда уже больше не сверкали
вспышки выстрелов, и… и Сергея, который уже вполне прогулочным шагом, на руках
отнёс прижавшуюся к нему девушку за машину, оставил её там и тут же оказался
рядом «Я помогу ещё чем, тыщь майор?» - Кусты проконтролируй! Но не ходи! Всех?.. - Думаю да. Я уж с гарантией. - Верю. Нет, я сам. Впрочем, вон тот… - Я его, тыщь майор, достаточно сильно по шее ударил.
Тоже – с гарантией. Вы ж говорили, что старшего только живым брать… - Ага. Ага-ага… - Очень хорошо, Серёжа. Очень! – прошептал пожилой,
заканчивая надевать наручники на старшего бандитов, – Я вызываю вертолёт.
Никуда не отходи, будь возле девушки. Кусты пусть наши ребята потом проверят… Он откинул клапан сумки, сунул туда руку.
Покопался среди «кукол», - муляжей пачек евро; выудил рацию, пощёлкал
переключателями. Короткие переговоры. Теперь только ждать.
*** Надёжно
гудели лопасти вертолёта, кабина тряслась, разговаривать было трудно, но
разговаривать очень-очень хотелось. – Вы так хорошо стреляете!.. Так быстро и
точно! – с восторгом в глазах говорит милая девушка-блондинка, недавно бывшая
заложницей, а сейчас вполне счастливая, летящая к папе. Она кутается в
пятнистую просторную камуфлированную куртку, которую достал из багажника машины
майор. У хитрого знающего жизнь майора
был в машине и вполне цивильный свитер, но он посчитал нужным чтобы дочка
высокого чина предстала перед папаней в камуфляже, - не с Канарских островов её
мы привезём, не с пляжа, чтоб наглядно… А такое помнится власть имущими, чтобы
про них ни говорили. Не помешает… -
Да нет… - парень пожал плечами, - Вполне средне стреляю. Просто… Просто у меня
было очень много времени чтобы точно прицелиться. -
Много времени?? – изумлённо воскликнула девушка, - Много времени!! Да вы
стреляли мгновенно! Как из автомата! Ещё меня успевали от пуль… эээ… убрать!
Много времени! Да у вас вообще не было времени! Вы так быстро, мгновенно
считай… -
Татьяна Яковлевна! – прервал её пожилой. -
Дайте отдохнуть Сергею. Он потратил массу энергии в эти несколько секунд. Ему
нужно отдохнуть. Что же до времени на стрельбу… Да, времени у Сергей было
достаточно чтобы прицелиться. Тщательно и надёжно прицелиться. У него… У него
было много на это времени, да. Мы с вами просто этого не видели. Впрочем,
главное всё пошло успешно, правда ведь? Не забудьте отметить это своему папе,
когда будете рассказывать – всё прошло быстро, и без малейшего риска для вас
лично, ведь так, Танечка?.. -
Ну, в общем, да… Я вам так благодарна!
*** Друг
Санька. -
Серёг, как ты теперь? -
Да чё… Востребован, так сказать. – Он улыбается. Мы сидим у него на кухне, пьём
пиво. Смотрю на него – Серёга здорово постарел. То есть в прямом смысле – явные
морщинки у глаз, от крыльев носа к губам потянулись глубокие складки,
взгляд усталый, и, как бы сказать, «мудрый», что ли. -
Чё-то ты… -
Да знаю… Мне медики сказали. В натуре – изнашиваюсь. А как же! Каждый вход в
«ускоренное состояние» - это несколько недель, а то и месяцев из жизни долой.
Там ведь, говорят, время для меня лично течёт по другому. Ускоренно. Вот и
старею тоже… ускоренно. -
Серёг, а может нуевонафиг, а? -
Не, уже не смогу. Я всем нужен, гы… Да и не дадут. Жизнь у меня сейчас, бля,
насыщенная… Медики, биологи, нейрофи… физиологи рвут на части – исследовать.
«Рвут» - в переносном смысле, конечно. Хорошо хоть как лягушку не режут, - в
основном датчиками обклеют, и шаманят, шаманят что-то возле своих
осциллографов. Потом просят в «ускоренное» войти – и снова шаманят. Потом
ширнут чем-то – и снова… Или в трубу такую засунут, ну, типа томограф – и тоже…
Не, ничего не понимают. Прикольно потом смотреть на их вытянувшиеся рожи. Не
могут понять, как я это делаю. «Нефизиологично», говорят. Не может такого быть, говорят. Ну, тогда,
говорю, и отвяньте. Нет, говорят, мы ещё что попробуем. А военные:
«давай-давай-давай!» Ты ж прикинь: они «таблетку» от учёных требуют! -
Какую «таблетку»? -
Ну как же! Чтобы проглотил – и получил такую вот способность! Ты вот прикинь, если
десантник в тылу врага так сможет!.. А если взвод спецназа? Они же одним
отделением больше чем танковая дивизия наворотить смогут! Вот я, к примеру, - когда, помнишь, в прессе
было – что террористы захватили атомную электростанцию, всё заминировали, а
потом требования… Помнишь? - а потом, на следующий день, - типа, нет, это
журналистская утка. Типа, опровержение, - не было такого и всё… Хы. А ведь… -
Чё, в натуре – было?? -
Тссс, Санёк, об этом ещё рано. Подписку давал. Тебе намекнул только – имей
ввиду, ничё я тебе не говорил! Но тебе,
как другу, скажу – ой, и туго там было, ой, Санёк, и тугоооо… Покруче намного
чем с Танечкой Синицыной. Мне там два взвода Альфы ассистировало, но всё равно
– основное я сам сделал. Да по-другому бы никто и не смог – ты прикинь: стоит
эдакий бородатый муджахед на подпружиненной книжке, и стоит только ему с неё
сойти, или завалить его, к примеру, - контакты размыкаются, - и «бум!!» А их
там несколько было. Меня четыре часа в таком же как там точно зале гоняли, -
там посложнее было, чем с Танечкой. Завалить их, - это просто было, там другое…
Ну, ты понял. Скрипнула дверь, появилась улыбчивая
мардашка Серёгиной девушки. -
Ребят, вы долго? -
А?.. Да, Сань, мы ж на дискач сегодня собрались… Двинешь с нами? Танюха на
дискач теперь – только со мной, гы! – он довольно улыбается, - Это, говорит,
надёжней чем со взводом спецназа, - и это есть правда, ага! Девушка корчит ему гримасу, показывает язык, и
скрывается за дверью. -
Тань, ты собирайся, как будешь готова – так и двинем! Ты ж знаешь – я быстро
соберусь, хы! Он смеётся, из-за двери тоже слышится смешок. Сергей придвигается ко мне и заговорщицки шепчет: -
Знаешь… ОНИ меня «взаграницу» уже одалживают, - было уже две командировки. В
Амстердам, - там псих захватил семью премьер-министра; и в Хайфу, - там пара
арабов с бомбами захватили дискотеку же. Самоубийцы, типа, - но с требованиями.
Система «мёртвая рука», - слышал? Нельзя застрелить – взорвутся! Шахиды
чёртовы! Весь израильский хвалёный спецназ нервно сосёт в сторонке – ничё со
смертниками не сделаешь, они мысленно уже на небесах, с гуриями общаются, и
земным бренным существованием не дорожат ни разу! А тут приезжает русский ванька
– и на раз-два «решает вопрос»! Прикольно было на их рожи смотреть, когда я
вышел через тридцать сек, - и отдал им бомбы. Уже обезвреженные! Да, на
обезвреживание тоже натаскивают, да. -
А как готовят? -
Уууу, Сань, издеваюцца… Каждый день по два часа… йоги. Ага-ага, а ты что думал?
Рукопашный бой, стрельба, метание?.. Не, это всё тоже есть, но основа – йога.
Зачем, думаешь? А связки укреплять. Я ж поначалу, пока не научился себя
контролировать, постоянно связки рвал… Мышцы постоянно болели – микронадрывы,
говорят. Потом начал, во-первых, серьёзно укреплением связок заниматься,
во-вторых научился себя контролировать, делать всё плавно – это самое важное.
Семёныч даже на бальные танцы меня хотел подвинуть – плавность движений
оттачивать; но Танька не пустила, гы!.. – он смеётся. -
Боится, что угонят меня партнёрши. Сошлись на айкидо, - там тоже плавность
важна. Вот… - Я мог бы, чуть-чуть поднатаскавшись, стать чемпионом
по большому теннису. Я играл – ничего сложного; только Геннадий Семёныч
говорит, что много лишних движений. Я потом в записи смотрел – действительно,
мельтешу, ага. Но всё успеваю. Да и как не успеть? – мячик-то та-а-а-ак
медленно летит. Аж смешно. Никакого сравнения с автоматной очередью. Я любой
кручёный мяч беру, - да как двину!.. А что сложного? – я ж мячик вижу как
стоячий; пока он летит – несколько раз можно позицию поменять, продумать.
Замахнуться… Смешно – ракетки не выдерживают, рукоятки ломаются, струны рвутся,
даааа… Ка-а-ак дам!.. А если ещё в бокс. Укрыл бы я Майка Тайсона? – Серёга
заливисто хохочет, и тут ясно видно, что несмотря на морщинки вокруг глаз, он
всё тот же заводной Серёга – мой ровестник. -
Так чё, всё в шоколаде? -
Не… - Серёга грустнеет, - Ты же видишь… - он касается края глаза, - старею…
Фи-зи-о-ло-ги-чески. Вот мы с тобой ровестники, да? Нам как бы 22. А медики
говорят, что мне сейчас физологически под сорок… -
Ты чё… -
Тут видишь в чём дело. Меня ночью, во сне, срывает. Ускоряюсь. Слышал про фазы
сна? Про быстрый и медленный сон, что они чередуются? Это мне наши медики
растолковали. Так вот в фазе быстрого сна я «срываюсь». А если ещё и приснится
что из «ранее пройденного»… Ты чё! – мне до сих пор та поляна снится, где мы с
Татьяной «познакомились». Снится, что из кустов два автомата работают, что эти
струи ко мне и к Таньке тянуться, - а я замер, вижу их, - а двинутся не могу…
Или что пистолет уронил, когда стрелять надо. Или что автоматов в кустах не
два, а десять, и все так густо шьют, что я просто не могу проскользнуть между…Б
р р р! Сидящий
передо мной Серёга нервно передёрнул плечами и вдруг оказался у меня за спиной,
я услышал булькание – он пил воду прямо у чайника из носика. О, блин. Никак не привыкну. Я повернулся к нему,
толкнув локтём вилку, и только краем сознания сообразив, что вилка-то упадёт на
пол, - как Серёга вновь оказался сидящим на своём месте передо мной, напротив
через стол, и аккуратно положил эту вилку на столешницу. Вот чёрт – никак не
привыкну… - Вот… - как ни в чём ни бывало сказал он. – Надо
научиться себя контролировать, - а я всё срываюсь. Днём-то ладно, а вот во сне…
Снотворное не советуют. А так – старею… Медики обещают что-нибудь придумать… -
он погрустнел. -
Знаешь. За границей меня боятся теперь. Ну не меня лично, а меня как явления. Он
помолчал. -
Там сейчас негласно широкий поиск идёт, таких вот как я. Да и у нас тоже… -
И чо?? -
Да ничо. Не находят. Феномен, видать. – Он улыбается. – И не найдут… -
Откуда знаешь? -
Знаю. Они думают это просто такое вот «явление», генетическая
предрасположенность. Только это не так. Ну, во всяком случае, не совсем так. Они
кое-чего не знают. -
А чего? -
Тебе скажу. Только ты – ни-ко-му! -
Могила! -
Санёк, не надо таких обобщений. Я, в силу своей новой «профессии» к словам «могила»,
«труп», «чтоб я сдох» и прочим стал более серьёзно относиться… Ну ладно, шучу.
Так вот. Помнишь, я тебе… Он
придвигается ко мне и почти шепчет в ухо. -
… про талтеков рассказывал? Ну, про тех, что «воины». Что важны не приёмы
битвы, а умение сосредоточиться. Умение быть на 100% в выполняемой задаче…
Помнишь же, я этими темами увлекался? -
Так это многие… …
многие, да не все. Есть упрожнения, Сань… Часть прочитал, часть додумал, часть
сам придумал. И ещё кое-что. -
Да ты чё?? А меня нау… -
Нет. Не надо тебе это. Поскорее от старости сдохнуть хочешь что ли? -
Серёёё… -
Нет я сказал. «Эту тайну я унесу с собой в могилу», как говорится! Пока что
никто внятно не смог мне объяснить, зачем и кому ЭТО могло бы пригодиться в
нашем мире… *** Кабинет. -
Товарищь генерал-лейтенант! Рапортую: объект «Стремительный», как мы и предполагали,
действительно обладает неким секретом своей способности, который скрыл от нас.
Эта информация получена техническими средствами через оперативную разработку
его контактов. Другими словами, «Стремительный» не полностью откровенен с нами;
более того – он скрывает информацию, которая по степени значимости для
обороноспособности государства превышает значимость секрета атомной бомбы в
своё время! -
Есть какая-либо конкретика? -
Нет, товарищь генерал, только информация о самом факте. Но информация достоверная! -
Ну чтож… Мы допускали ведь эту возможность… -
Так точно, вариант Б-9. -
Его можно понять. Но извинить – нельзя. Продолжайте разработку, полковник. Но
очень, очень осторожно, аккуратно. В конце концов он работает ведь с нами,
практически из чистого патриотизма рискует жизнью; а мог бы посто «взять
деньги», в любом месте. Потому – продолжайте предельно осторожно, чтобы не
обидеть объект. Главное, - не нарушить тот климат доверия, который установился
между «Стремительным» и нашим ведомством. Его контакты контролируются?
Родители, девушка, друзья?.. -
Круглосуточно, товарищь генерал. Проводится как аудио и видео контроль, так и агентурное
внедрение «на доверие». А также… -
Без деталей, полковник. Сообщите как только будет конкретика. -
Задействованы большие силы и средства… -
Всё окупится, полковник. Всё окупится. Вы ни в коем случае не преуменьшили
значимость раскрытия феномена «Стремительного». Вам будут дополнительно
выделены любые дополнительные силы и средства… *** Продолжение
разговора на кухне. -
Они боятся теперь. Иностранцы, я имею ввиду. Они же, по сути, не могут
противодействовать… -
Как узнали? -
Случайно. Про атомную станцию я рассказывал. Вот. Там скрытая видеозапись была,
этих, бородачей – для отчёта видимо. И одна флэшка как-то попала за бугор. Ну а
дальше просто: прокрутили на сильно замедленной скорости. -
И чо? -
Чо. Опасаются теперь. Теперь все абсолютно перемещения значимых лиц фиксируются
на видео. А после пары операций с моим участием «по заказам» иностранных
правительств на самом высоком дипломатическом уровне приняли постановление, что
«применение «ускоренного» объекта» за рубежом без санкции страны-резидента
приравнивается к применению оружия массового поражения, со всеми вытекающими
последствиями… -
Ого!.. -
А ты думал. Боятся. Против меня только электроника может работать – там время
реакции сравнимо. Но пулемёты с электронно-оптическим спуском не везде
поставишь, и не всё можно электронике доверить… *** Кабинет. - Александр?
Тот что по делу проходит как Источник-6? Кажется, он последнее время много пьёт
и много болтает? Интервью там разные. Какие меры вы планируете для его нейтрализации? -
Мммм… Видите ли, товарищ генерал… Самое простое – отправить его в специализированное
лечебное заведение… -
Упрятать в психушку? Как вариант. Ну так в чём дело? -
Видите ли, товарищь генерал, внезапное исчезновение фигуранта нескольких
нашумевших интервью даст ещё один толчок муссированию прессой темы
«Стремительный». Жил-жил, давал интервью, казался вполне вменяемым, - и вдруг
попал в психушку?.. - И
что с того? -
Могут возникнуть, да что там – обязательно возникнут слухи о «длинной руке
спецслужб» и прочее. -
Ваши предложения? - Предлагаю
просто оставить Источник-6 в покое; лишённый свежей информации он быстро станет
неинтересен журналистам. Плюс к тому мы через свои каналы вбросим несколько ещё
более острых материалов по «Стремительному», с информацией на грани фантастики,
что во-первых, отодвинет Источник-6 на второй план, и во-вторых, всвязи с
совсем уж фантастичностью описываемого, вселит законное недоверие ко всей теме.
Спрячем, так сказать, иголку в ворохе листьев… -
Стоге сена. -
Так точно. Через несколько месяцев сам Источник-6 уже будет никому неинтересен,
и его нейтрализация через дискредитацию его информации будет вполне будничной,
обычной. «Опять журналисты сенсацию выдумали» - на этом всё и успокоится. -
Хорошо, полковник. Санкционирую. Приступайте. *** Александр,
Санька. Он же Источник-6. После того разговора С.
Ямпольский исчез. Исчез мой друг Серёга. Пропал совсем. Квартира стоит
закрытая, на телефон не отвечает. И журналюги постепенно потеряли к теме
интерес. Да и сам я, честно говоря, иногда думаю, - а было ли это всё? Может,
всё это мне показалось? Ну, не всё… Переносица у меня того… С той памятной
драчки искривление носовой перегородки осталось, дышу вот одной ноздрёй. Но,
может, додумал чего лишку? Ну, отмутузил Серёга тогда хулиганов, ну и что? С
кем не бывает, он ведь что-то там боксом пробовал раньше заниматься? Я-то ведь
и не видел ничего толком: так, что-то мелькнуло сквозь боль в носу и пелену слёз
на глазах, что-то там стукало, хрустело… потом швурнуло меня в сторону, упал я…
не видел я ничего, если честно сказать. А тот разговор, на кухне… Может и не
было никакого разговора, так всё это, пьяные глюки?.. Я не знаю. Но когда на очередной
Олимпиаде наша сборная вдруг, неожиданно для всех, собрала просто гигантский
урожай золотых медалей, - и именно в тех видах, где важна не физуха как
таковая, а именно техника, - сиречь реакция, время реакции: бокс, фехтование,
борьба всех видов, и даже стендовая стрельба - да когда вдруг раз за разом
инциденты с захватом заложников по всему миру вдруг стали объявляться
«исчерпанными»: террористы вдруг сдавались или не менее странно и быстро «погибали
в результате действий спецназа полиции, при этом заложники не пострадали», - и
так вскоре вообще сошли на нет эти захваты заложников… - вот тогда я думаю –
нет, нет… Где-то он сейчас есть, мой друг Серёга Ямпольский, и знания свои он
передаёт… кому надо. И я чувствую, что наш мир становится более безопасным.
Благодаря Серёге-то. |
| |||||||
