|
|
Павел
Дартс. pavel.darts@mail.ru
ПИСУЛЯ Вообще
Писулю звали Толик. Но был он по натуре не тем Толиком, что в «Крысиной Башне»;
а был он прототипом Витьки Хронова в «Крысиных Гонках» и «Крысиной Башне – 2» -
таким же гнусным типом с ярко выраженным желанием «быть основным». Характерной
его чертой его было как раз «писаться», пускать пыль в глаза, выпячивать свою
значимость – отсюда и погоняло «Писуля». Природа
не дала ему ни роста, ни сколь-либо приличных физических данных, ни мозгов, а
желания самоутверждаться у него было выше крыши. Я, кстати, таких не раз в
жизни встречал – это довольно распространённый типаж. Что он делает в таком случае, если выделиться ему по
сути нечем? Он делает несколько вещей: -
старается стать «основным» хотя бы в небольшой, сколоченной из таких же
типажей, группе. -
мечет понты Что
Писуля-Толик и делал изо всех сил.
Ну вот характерный пример. Я в очередной раз пришёл
потренироваться в подвал – «зал бокса»: по сути та же подвальная «качалка»,
каких было много в то время во всех городах Союза; которые оборудовали для себя
парни, желавшие быть сильными, а не сидеть на кортах в подъездах, плюясь
сёмками. Ну и это был «подвал для занятий спортом», только со специализацией
больше не на «железе», а на боксе: пол был выложен тугими плитами резины
(кстати, резины «секретной», шумопоглощающей, шедшей на обшивку корпусов
атомоходов!), на белёных стенах несколько больших мутных зеркал и
«подушки»-макивары для постановки ударов; с потолка, на крючьях, подцепленных к
арматуре бетонных потолочных панелей свисали несколько тяжёлых боксёрских
мешков. Ещё «зал», а вернее подвальная комната – для спаррингов (никакого
ринга, конечно; для него просто не было места). Раздевалка. «Тренерская», а
вернее, просто маленькая коморка, в которой можно было переночевать, скажем
поссорившись с женой или родителями. Вот, собственно, и всё. Никакого душа
конечно же – это вам не стадион «Динамо». Впрочем, раковина с краном и унитаз –
кажется были. Я
пришёл к определённому часу; стал переодеваться. Тренировок как таковых не
было, имею ввиду организованных под чьим-то руководством тренировок; просто
разминались, потом «работали по интересам»: кто на мешке, кто в спарринге, кто
с тенью, а кто на лапах. Народ был самый разный там; от пацанов-школьников до
матёрых мужиков, не желающих забывать увлечения молодости. Переоделся,
прохожу в зал – сразу обратил внимание: что тут делает Писуля?.. Спортсмен
из него был никакой, но время от времени он захаживал «постучать по мешку»
(спаррингов он опасался) – чисто для того чтобы в своей компании между делом
обронить, что «он только что с тренировки» и вообще «серьёзно занимается
боксом».
Но несколько дней назад он где-то повредил правую
руку, пальцы; с мотоцикла, что ли, упал; и теперь бережно носил загипсованную
кисть на перевязи. Так что делать ему в «зале» было явно нечего. Ну, он и не
переодевался в спортивное; просто слонялся от одного к другому и надоедал
болтовнёй парням, занимающимся делом. Почему-то нахер его никто не посылал,
просто не поддерживали его попытки завязать разговор – занимались своим делом.
Вообще Писуля негласно проходил как «безобидный, хотя и надоедливый придурок».
Но что он забыл в этот вечер в подвале понять было сложно… Ага, пока не скрипнула дверь, и не появились две
симпатичные мордашки – девчёнки, по виду школьницы-старшеклассницы. Зал
гудел от ударов по мешкам; фоном «тыц-тыц-тыц» с динамика в углу шла какая-то
ритмичная попса; но девчонок сразу заметили. Настала относительная тишина. - Вы к кому, подруги? - Ой, а можно… ой, а где тут Толик… а нам Толик сказал
сюда зайти; он сказал, что тут тренировку проводит… о, привет, Толик! Вынырнувший откуда-то из-за мешков Писуля, выпятив
впалую грудь и отставив в сторону снятую с перевязи загипсованную руку, под
офигевшими взглядами парней («- Толик тут тренировку проводит!..») направился к
ним. По пути притормозил возле раскачивавшегося мешка, и, крикнув девчонкам -
Сейчас-сейчас, я только закончу! пару раз довольно коряво стукнул кулаком
незагипсованной руки в мешок; удовлетворённо кивнул, что, очевидно, должно было
означать, что он доволен «проведённой тренировкой», и уже окончательно
направился к с интересом зыркавшим по сторонам девам. По-свойски обнял их за
плечи, и направился с ними к выходу; но у двери остановился, и, обернувшись, командно-покровительственным
тоном громко (чтобы, естественно слышали симпатичные спутницы) произнёс: -
Ну я пошёл, пацаны; заканчивайте тренировку без меня; всё как я показывал! И
смылся, захлопнув за собой дверь… Немая сцена, пауза. Потом кто-то заржал, кто-то
нецензурно выругался; кто-то посоветовал «этому уроду тут больше не
появляться»; но в целом посыл «занимайтесь, пацаны, как я показывал» был
воспринят с юмором: -
Вот гандон! Одно слово – Писуля! - Вот ведь, специально припёрся, - назначил стрелку
девчёнкам «в зале», чтоб показать какой он тут «основной!» -
Писуля, чо тут скажешь! - А между прочим, при всём при том, он с двумя тёлками
ушёл; и они теперь будут его чуть ли не за тренера по боксу держать! -
Да уж… умеет… -
Да пошёл он нах; поехали дальше! И
«зал» вновь наполнился гулом ударов по мешкам и лапам. В
общем, этот случай как нельзя лучше раскрывает натуру Писули – прототипа Витьки
Хронова, «Харона» из «Крысиных гонок». *** В принципе он был довольно безобидным, трусоватым
парнем. Тусовался со своей кодлой; было их человек 8-9, всё таких же недоумков,
что-то из себя строящих. Я не знаю как сейчас; насколько я представляю нынешнюю
«дворовую ситуацию», сейчас это вот наше «кучкование по интересам» у молодняка
заменяет сидение дома в соцсетях; но тогда, в конце 80-х, вот это вот
«группирование» или «групповщина» были очень развиты: молодняку ведь нужно
чувствовать себя частью какой-то общности. А ни пионерская организация, ни
выхолостившийся комсомол этого ощущения дать уже не могли; вот и появлялись
уличные, дворовые группировки «по интересам». Наша называлась, то есть мы сами себя называли
«МинЗдрав», т.к. старались вести здоровый образ жизни, заниматься спортом. Была
воровская и около-воровская группировки; были «Местные»; ещё какие-то…
Группировка, в которой тусовался Писуля, названия не имела; а по сути своей
представляли они обычных гопов: сёмки, пиво, понты перед друг другом и перед
«шмарами»; при случае – толпой избить какого-нибудь пьяного, чтобы потом
гордиться этим «подвигом». Ну и однажды они нарвались. Я уже говорил – П-К-50 был военным городком; и
значительную часть его населения составляли мореманы-военные. Я уж не знаю, как
оно там и что произошло, но то ли вся их, Писулина, толпа нарвалась; то ли это
был какой-то единичный случай – но произошёл некий эксцесс с двумя пьяными
мичманами, в результате которого эти сундуки («кусок» - это прапорщик
по-армейски, а флотский мичман – «сундук» на флотском слэнге) взяли да и
пырнули одного парня из их компахи… За дело или не за дело, просто так, по-пьяни
– я не в курсе. Пырнули «до смерти», то есть, проще говоря, прирезали пацана.
По-пьяни, конечно. В сущности-то кто такие эти мичмана? Вчерашние матросы, то
есть обычные пацаны-срочники; отслужившие срочную, и оставшиеся на сверхсрок.
Прошедшие какую-нибудь в лучшем случае полугодовую учебку, - и вот он уже
мичман. Хотя по сути тот же вчерашний пацан, три с небольшим года назад
пришедший совершенным щеглом со школьной скамьи на флот.
Я пришёл на дежурство в кабак; и вскоре узнал
последние городские сплетни, то есть новости. Давясь смешком, мне их поведал
один из знакомых: что из той гоп-компании кого-то «прирезали до смерти»; что
их, мичманов, уже повязали; и они сидят себе в гарнизонном КПЗ, или как он там
называется; но – что самое смешное – компания Писули изображает из себя жутко
скорбящих, и «рвущихся отмстить»! Вон они все сегодня здесь заседают! Скорбят,
типа… И действительно. Вся писулина компания была в сборе –
что было крайне редко, ибо ходить в кабак для них было дорого; и вся компания
изображала «скорбящих по убитому товарищу мужчин». Сидели за столиками с водкой
и минимумом закуски и «скорбели»… Ну, с чём бы это сравнить… Ну, сериал «Бригада»
смотрели? Вот. Типа «суровые братки собрались, и, отдавая дань памяти убитому
другу, составляют планы кровавой мести!» В более приземлённом, менее
кинематографичном, естественно, варианте… Выглядело это комично донЕльзя. Эдакие «суровые
мужчины в чёрном», «недобро поглядывающие по сторонам». Мне-то на их цирк было покласть; главное чтобы не
нарушали порядок. Они и не нарушали; «понтовались по-тихому». Приглушили
обычные танцевальные ритмы из телевизора – транслируемые, кстати, местной,
городской кабельной сетью, что было новинкой по тем временам; ну так городок
был весьма технически продвинутым, - но совсем не выключили, - а то скучно в
тишине скорбь изображать. Пили водку и о чём-то своём, «суровом», вполголоса
беседовали… Потом встал Писуля; и нарочито громко, чтобы все
присутствующие слышали, сказал «своим» (думаю что не в первый раз, но теперь
«чтоб все слышали»): - …я им… я ментам сказал: « - Я отдам всё, что у меня
есть, - только посадите меня в камеру к этим гадам! Всего на пятнадцать минут!
Одного! Без оружия! Меня – к ним в камеру!! Всего на пятнадцать, даже на десять
минут!!! Я всё отдам!! Всё, что у меня есть!! Но… Сурово поникнув головой, что, очевидно, должно было
означать, что «менты не повелись», он сел. Компания в очередной раз сурово сдвинула стаканы с
водкой. Чего уж Писуля обещал «отдать всё что есть» ментам –
непонятно. Старенький мотоцикл?.. Другой собственности у него не было – жил с
родителями. Но суть-то не в этом; суть в том, что «за возможность покарать
убийц друга он готов отдать «всё!» Смотреть на этот «надрыв» было смешно, несмотря на
реально объективный как бы трагизм произошедшего. Понты так и пёрли. Погибшего
я лично не знал; но кто-то мне сказал, что «он был ещё то чмо» и в их компании
авторитетом не пользовался. И вот – поди ж ты! – такой надрыв и скорбь… прямо
как в сериале у Саши Белого по зарезанным товарищам; хотя и более комично – это
было ещё до «Бригады», неоткуда было брать контент. Впрочем, и тогда от неписанных киношных штампов Писуля
не отходил – когда они уже порядочно так нарезались, он вдруг встал, и
направился неверной уже походкой к какому-то мужику, сидевшему спиной к ним
через проход. Подойдя к нему, он правую руку сунул под полу куртки,
или пиджака – я уж не помню что на нём там было надето, - как бы сжимая под
полой оружие; а другой рукой цапнул мужика за плечо. Я напрягся – хотя я знал, что Писуля – безобидное
довольно-таки чмо, но чёрт его знает, кем он себя возомнил под парами алкоголя,
в кругу «своих», и войдя в роль. Мужчина недоумённо обернулся. Писуля мутным взглядом упёрся ему в лицо, несколько
секунд играл в гляделки; затем выдохнул – достаточно громко чтобы слышали все: - Нет, не он!.. И, отпустив плечо мужика, развернулся и, шатаясь,
отправился к своим… Допивать оставшуюся водку. Я так понял, что эта интермедия должна была означать:
он якобы принял мужчину за «одного из тех, кровных теперь ему недругов, «убийц
единственного друга»; и, если бы это и правда оказался бы «он», Писуля его бы
несомненно тут бы и замочил!.. Рука-лицо… Тогда ещё не было этого интернет-выражения,
как и интернета вообще; но у меня случилось как раз это самое – я спрятал лицо
в руки, чтобы не заржать, что было бы в этой «трагической ситуации», конечно
же, неуместно… В ближайшие пятнадцать минут он повторял эту
интермедию ещё дважды – видимо роль героя, готового «тут же и замочить врага»
ему понравилась. Но враги всё не попадались… Оно понятно – они же в это время
сидели в КПЗ… Его толпа следила за ним с молчаливым одобрением – им тоже
нравилась роль «друзей погибшего готовых отомстить!» Народу было ещё немного; и дошло до того, что он в
очередной раз и ко мне направился нетвёрдой походкой. Подошёл. Я сижу вполоборота. Он протягивает свою
клешню, чтобы взять меня, как тех, за плечо, но я уже поворачиваюсь сам к нему.
Взгляд у него конкретно мутный; видно уже что мало что соображает, всё на
инстинктах – а инстинкты заставляют продолжать гнать понты. Опять же несколько секунд вглядывается мне в лицо –
держа правую руку под полой! – и выдыхает: - Нет, не он!.. - Толик, а не пошёл бы ты на х… на улицу, вместе со
своей компанией? – как могу дружески-сочувственно советую я. Писуля, не
ответив, бредёт обратно. Цирк…
Кончилась эта «скорбь» просто. Пришёл Макар;
поздоровался со мной и с персоналом; осведомился «чего тихо так?» Я обрисовал
ему ситуацию; он хрюкнул понимающе; спросил только: - Они уже рассчитались?
Официантка сказала что да – за пельмени; бармен тоже
кивнул – насчёт водки. Ну Макар пошёл и включил громкость на полную – бодрые
танцевальные ритмы опять наполнили небольшое помещение. Недоумённо поднявшим
голову «головорезам» во главе с Писулей он что-то коротко объяснил; и они
потянулись на улицу. Как говорится «пришёл лесник и всех разогнал». «Вечер
скорби» в Эллипсе закончился, обычное веселье продолжилось. Надо сказать, что и всей этой натужной «скорби» этой
компании хватило чисто до дня похорон; через неделю про убиенного и «священную
месть» больше никто уже и не вспоминал.
Продолжение: СПЕЦИФИКА 90-х
|
| |||||||||||||||||||
В "боксёрском
подвале." Типа спарринг :)
